«В шинельке, перешитой по фигуре, 
Она прошла сквозь фронтовые бури…» - 
Читаю и становится смешно: 
В те дни фигурками блистали лишь в кино, 
Да в повестях, простите, тыловых, 
Да кое-где в штабах прифронтовых. 
Но по-другому было на войне - 
Не в третьем эшелоне, а в огне. 

…С рассветом танки отбивать опять, 
Ну, а пока дана команда спать. 
Сырой окоп - солдатская постель, 
А одеяло - волглая шинель. 
Укрылся, как положено, солдат: 
Пола шинели - под, пола шинели - над. 
Куда уж тут её перешивать! 
С рассветом танки ринутся опять, 
А после (если не сыра земля!) - 
Санрота, медсанбат, госпиталя… 

Едва наркоза отойдёт туман, 
Приходят мысли побольнее ран: 
«Лежишь, а там тяжёлые бои, 
Там падают товарищи твои…» 
И вот опять бредёшь ты с вещмешком, 
Брезентовым стянувшись ремешком. 
Шинель до пят, обрита голова - 
До красоты ли тут, до щегольства? 
Опять окоп - солдатская постель, 
А одеяло - волглая шинель. 
Куда её перешивать? Смешно! 
Передний край, простите, не кино… 
1964